 |
НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Источники и этапы формирования японского традиционного искусства гэйдо
Источники и этапы формирования японского традиционного искусства гэйдо
ИСТОЧНИКИ И ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЯПОНСКОГО
ТРАДИЦИОННОГО ИСКУССТВА ГЭЙДО
Влияние
религиозного мировоззрения японцев на формирование искусства
В средневековой Японии религия
несла в себе глубокие эмоциональные переживания, в ней концентрировались
основные идеи искусства. Духовная жизнь страны определялась буддизмомо,
синтоизмом и конфуциаством (идеи даосизма также имели место, но в сочетании,
как правило, с дзен-буддизмом). Эти учения находили явное и неявное отражение в
японском искусстве. В первом случае имело место прямое включение священных
текстов в ткань художественного произведения. Цитирования сутр, особенно
Лотосовой, изречения художественного образа. Во втором случае религиозные
мотивы звучали лишь в душе мастера, привнося в его творения особую, прекрасно
улавливаемую средневековым японцем атмосферу фунъики.
Крупный
эстетик Идзири Масуро, указывая на своебразную религиозность традиционного
японского искусства и отмечая при этом особо искусство чайной церемонии тяною и
искусство составления икебана, пишет: «Если говорить о «мире цветка», то по
началу он был «цветком, приносимым на жертвенный алтарь Будде», но в конце
периода Намбокутё его предназначение стало меняться так же, как менялся и
архетектурный стиль. Народная память крепко связывает это искусство с буддизмом
и отчасти с китайскими учениями. Вот почему богатство эмоциональных и идейных
ассоциаций в икебане имеет широкий спектр: от комологических представлений
древних китайцев о соотношении потенций неба, Земля и Человека до иллюзии
будийского алтаря.
Духовная
подоплека чайной церемонии таною еще более сложна. Разумеется, как правильно
отмечают все исследователи, на этот вид традиционного искусства оказал влияние
Дзен-буддизм, его присутствие ощутимо в
самом духе печальной изысканности, предельного даконизма убранства чайного
домика и чайной утвари. Но проф. Идзири утверждает, что тяною гораздо глубже
связана с синтоизмом, причем эта связь
прослеживается не тольео на эмоциональном, но так сказать и на материальном
уровне: путь к чайному домику – как бы короток он ни был – это символ того
пути, который должен преодолеть каждый, совершающий паломничество в
синтоистский храм.
Уникальный
сплав религиозных учений с континента с исконно-японской религией синто
способствовал формированию особой духовной атмосферы. Она прямо или косвенно
влияла на формирование эстетических вкусов и взглядов средневекового художника.
И продолжает формировать их и по сей день. Тем не менее, все эти учения
сообщали эстетическим категориям, возникавшим в разные эпохи, ту или иную
окраску, тот или иной оттенок чувства.
Если
религии влияли на специфику гэйдо
главныи образом косвенно, то эстетические категории и понятия, созданные
крупнейшими мастерами гэйдо в недрах самого традиционного искусства, есть плоть
и ровь этой специфики.
Традиционная
японская эстетика была неотделима от непосредственного художественного
творчества. Трактаты по теории того или иного вида искусства сочетались с
практикой обучения методом микики
(букв. «видеть и слышать»). В рамках устной традиции, преподаваемой из
поколения в поколение путем непосредственного контакта мастера-учителя с
учеником.
Художественной
японской традиции была свойственна оригинальная, по-своему необыкновенно
развитая эстетическая «система», уходящая корнями во времена создания первых
поэтических анталогий «Манъесю» (760 г.) и «Кокинсю» (992 г.). Эта система
эстетических представлений японцев постепенно обогощалась все новыми и новыми
понятиями прекрасного.
Периоды развития
искусства в Японии
Если
взглянуть на философию творческого наследия мыслителей Востока, можно
обнаружить ряд сменивших друг друга концепций посвященных таким вопросам как
истина в творчестве художника.
Первый
период кодай – с глубокой древности до V века — отмечен господством древних
культур Дземон и Яей. Главная особенность этого периода, заключается в
отсутствии письменности, но уже в наличии «устной литературы».
Следующая
стадия тюсей. Это времена раннего феодализма (приблизительно VI-VIII вв.). В традиционной периодизации им соответвуют
эпохи Асука-Нара-Хейан. Тюсей ознаменован появлением письменности, ярко
выраженным влиянием Китая на духовную жизнь страны, культивированием
утонченнсти в быту родовой знати. Это период возникновения сразу нескольких
видов искусства: живописи, архетектуры, поэзии, скульптуры, литературы и
музыки. По сути дела его можно назвать периодом становления японской
эстетической мысли, и прежде всего пиком развития национальной поэтики в лице
таких мылсителей как Ки-но Цураюки (?-945), Фудзивара Кинто (966-1041) и
Фудзивара Садаиэ (1162-1241).
Третий
период, кинсей («ближнее средневековье» или «развитый феодализм», XIV-XVII вв.)
характеризуется, в первую очередь, влиянием на художественную мысль и
творчество буддизма, особенно школы Дзэн. Он был необыкновенно богат на новые
виды искусства. В поэзии нашел новый жанр ренга, в области сценических искусств
театр Но; возникло искусство чайной
церемонии, искусство составления растительных композиций – кадо, искусство создания ландшафтных садов. Великолепное развитие
получила архитектура. Это было время великих теоретиков Дзеами. (ок. 1363-1443)
и Синкэя (1406-1475), поэтика которых прочно связана с мировоззрением
дзэн-буддизма.
Значение
эпохи Кинсей высоко оценивается многими японскими учеными, потому что именно в
тогда искусство обретает серьезность, торжественность и отрешенность. Оно
создается как бы под знаком смерти, потому всегда очень печально. Изысканная
простота и меланхолическаы утонченность стали с тех пор неотъемлемыми
атрибутами традиционного японского искусства.
Четвертый
период, относящийся к эпохе позднего феодализма (середина XVII-XIX в.),
именуется киндай «новое время». Во времена киндай поэзии появляется новый жанр – хайку, в литературе – жанр
короткого рассказа, в областисценического искусства – городской театр Кабуки,
тогда же достиг расцвета кукольный театр Дзерури.
Главным
теоритическим достижением эстетики данного периода стала поэтика знаменитого
стихотворца Мацуо Басё. Кроме того, появилась теория живописи Таномура Такэда и
сравнительная культурология Мотоори Норинага.
Последний
пятый приод гендай (современность) начинается с эпохи Мейдзи (1868) и длится до
наших дней. «Период гендай представляет собой период знакомства с искусством
Запада, подражания ему, его потребления и, наконец, его преодоления», - пишет
профессор Имамити.
* * *
Характерной
чертой мировоззрения древних японцев является нераздельность эстетического и
этического. В летописях «Кодзики» и «Нихонги», а также в молитвословах «Норито»
в качестве синкретического этико-эстетического идеала фигурирует светлое чистое праведное сердце. В
древнеяпонском языке, иероглиф «красота» имел несколько значений, из которых
основными являлись уцукусики (красивый) и ёси (добрый, праведный). Причем более
важным значением было ёси.
Нередко
представление о «доброй красоте» сочеталось с любовным переживанием,
направляющим человека на добродетелеьные и прекрасные поступки. Подтверждение
тому можно найти в многочисленных песнях, первозносящих как истинно прекрасный
поступок самоубийство жены после смерти мужа.
Интересно,
что первное эстетическое суждение, зафиксированное письменно, имеет любовную
модальность. Имамити нашел такое суждение в хронике Кодзики в том эпизоде,
когда божественная чета основателей японских островов Идзанаги и Идзанами
оценили дрг друга как уцукусики. В
настоящее время это слово означает «красивый», однако в древности уцукусики,
гораздо больше означало «любимый», и было окрашено сильными личными
переживаниями.
Хотя
уцукусики – одна из подкатегорий «прекрасного» и даже омонимична его нынешнему
обозначению, она стоит дальше от «объективного» понимания «прекрасного», в его
современном смысле, чем другая зафиксированная в «Кодзики» прокатегория –
уруваси. На страницах памятника эта категория впервые появилась в соетании
уруваси отоко (отоко – мужчина) и имела оттенки смысла: красивый, правильный,
прямой, честный, изящный. Уруваси, полагает имамити, можно отнести к категориям
эстетического ряда, но по сравнению с современным его значением, ее объем шире:
она включала в себя этические элементы («праведный», «честный»), поэтому сейчас
ее нельзя употреблять в качестве чисто эстетической.
Любопытно,
что в сознании древнего японца совершенство было связано с полным раскрытием
жизненных сил, символом которых высупали растения.
Неоспоримым
является влияние формы, цвета, фактуры дерева на японскую скульптуру и
архетектуру. Архитектуру, которая дос их пор черпает вдохновение в эстетике
окружающих гор и лесов и которая бережно сохраняет природную естественность
деревянных материалов в лучших образцах самых модерновых построек.
Еще в
древний период на японских островах складывалось эстетическое мировоззрение;
оно пока что входило как элемент в синкретический мировоззренческий комплекс,
но именно здесь коренятся истоки специфики гэйдо: и символика цвета, и
этическое «изменение» красоты, и повышенное внимание к жизни растений – все эти
особенности японского восприятия красоты стали неотъемлемым и чертами эстетики
гэйдо. Что касается непосредственно самой эстетики и искусства гэйдо, то до
недавнего времени даже япоснкие ученые ограничивались в своих исследованиях
лишь малой частью, возникших в ее русле эстетических категорий: моно-но араварэ, югэн, ваби-саби, ма и
некоторыми другими. Между тем данные понятия появлились не вдруг и имели
длительную историю формирования.
Так,
предтечей эстетической мысли Японии по праву можно считать составителя и автора
Предисловия к поэтической анталогии «Кокинвакасю» («Собрание старых и новых
песен Ямато», 905 г.) Ки-но Цураюки.
Однако первым, кто теоретизировал поэтику, был Фудзивара Кинто (966-1041),
испытавший сильное воздействие китайской теории живописи и каллиграфии. Именно
он ввел в поэтический обиход категорию сугата, форму, получившую развитие в
дальнейшей истории. Фудзивара предложил считать лучшими те поэтические произведения,
в которых в предельно сжатой форме выражен максимум чувств. Мастерство поэта,
считал он, заключается в способности вызвать у читателя амари-но кокоро (букв.
«избыток сердца»), то есть такие эмоции, которые присутствуют в самом
стихотворении, но присутствуют неявно в подтексте, между строк. Амари-но кокоро
Фудзивара Кинто явилось предшественником ёсэй и ёдзё – одно из основных приемов
поэзии и категорий поэтики.
Наибольшего
в эпоху средневековья расцвета концептуальные поиски японских эстетиков
достигают в творчестве Фудзивара Саидаиэ (Тэйка; 1162-1241). Развивая поэтику
Тадаминэ, он предложил несколько новых ролей эсетических категорий. Фудзивара
Тейка веделял четыре базвых поэтических принципа: югэн, котосикарубекиё, рейё и
усинтай.
Югэн, в данно
классификации имеет значение «тишина, спокойствие». Котосикарубеки – это
принцип естественности, согласования с природой; рейё символизирует
грациозность, изящество. Наконец, усинтай, или «глубина сердца» – принцип, по
мнению Фудзивары, самый важный. «Глубина сердца» указывает на необходимость
сложения песни или стиха только в результате сильного переживания,
эмоционального напряжения, каковое должно быть адекватно передано читателю или
слушателю.
Воззрение
Фудзивары Тайка стали очередным звеном в непрерывной цепи развития японской
эстетической мысли, для которой еще со времен «Кодзики» было характерно
представление о единстве красоты и добра. Не случайно он писал, что «красота
песни - стихотворения находится в тесной связи с праведностью содержания, в
единстве прекрасного и доброго, поскольку в «дао» нераздельно переплетены
искусство и мораль.
Следующий
этап развития понятийного аппарата японской эстетики связан с творчеством таких
крупнейших практиков и теоретиков искусства, как Синкэй (1406-1475) и Сётэцу
(1381-1459). С одной стороны, эти мыслители развивали категориальный аппарат
своих предшественников, с другой - они
привнесли в него переосмысленный
эстетический опыт буддийских учений Сингон, Тэндай и Дзэн. Синкей, теоретик
поэзии, в произведении «Сасамэгото» ввел понятие гудо (праведность) в отношении поэзии, ее идеального облика.
Достичь в поэзии нравственной высоты, уверял он, можно за счет приобщения поэта
к религиозному опыту, в частности, опыту школы Тэндай.
Требования
«праведности», распространившееся в поэзии и на другие виды искусства,
знаменовало поворот от игрового момента к серьезности почти религиозного толка.
Именно буддизм придал пониманию прекрасного оттенок глубокой тайны,
неявленности в феноменальном мире, лишь намекающей на мир ноументальный.
Характерезуя
искусство того периода, Басё писал, что «танка Сайгё, ренга Соги, пейзажи Сессю
и чайное искусство Рикю едины в своей основе». Под основой подразумевалось,
конечно, по-буддийски понятая
реальность, которая одновременно присутствует и не присутствует – как бы
пульсирует – в феноменальном мире. С другой стороны, следует отметить и
единство группы приемов, применявшихся будийски ориентированными художниками
для обозначения вечно ускользающей и не имеющей постоянной формы «истинной»
реальности. В рамках каждого вида искусства вырабатывалось свое главное
средство, свой главный метод выражения такого «ускользания».
Вершиной
осмысления религиозного опыта в искусстве является категория югэн. Как было сказано ранее, впервые
сам термин югэн возникает в поэтике
Фудзивара Садаиэ, но окончательно его содержание оформилось позднее, в трудах
Сётэцу и Дзэями.
Следующий
этап развития эстетического категориального аппарата связан с именами Мацуо
Басё и мастера чайной церемонии Сэн-но Рикю. Басё эстетически осмыслил даосизм
Лаоцзы и Чжуанцзы. Именно от даосов он перенял принципы самоуглубленности,
грубоватой простоты, «естественности», безыскусности. Эти принципы нашли
воплощение и в страничсеком образе мити,
«он увидел горизонты новых эстетических категорий».
Вклад
Басё в сокровищницу японской эстетической мысли чрезвычайно велик и состоит, в
частности, во введении в художественный и теоритический оборот категории саби и
ваби. Первначально поэт трактовал их как «спокойствие», «умиротворенность».
Однако в ходе изменения и развития его творческих взглядовразвивались и эти
категории, приобретая все новые и новые смысловые оттенки и становясь все более
труднодосягаемыми. Саби и ваби посвящена обширная литература. Но при этом,
обычно упускается из виду существенная характеристика, дополняющая палитру
ваби: то, что данная категория имеет оттенок «возвышенного».
Однако,
главным источником эстетического своеобразия является сам процесс бытования
традиционного искусства. Отношение к искусству художника, особенности его
восприятия зрителем, особенности становления художника. Специфика тренажа –
все, что делает гэйдо уникальным искусством.
Позиции
традиционного искусства в Японии сильны, как наверное нигде в индустриально
развитых странах. Оно насчитывает миллионы поклонников, посвящающих свой досуг занятиям калиграфией и
аранжировкой цветов, сочинению стихов танка, хайку и участию в любительских
спектаклях. Но и Кабуки. Соответственно,
существует огромное количество обществ и кружков любителей традиционного
искусства. Если даже и можно говорить о падении его престижа, то дишь в
отношении молодежи, но и та, как показывает практика, с возрастом непременно
возвращается к традиции.
Эстетическое
воспитание здесь – давняя традиция, и одно это дает основание надеяться, что в
Японии пока что не иссяк источник живой воды для древа традиционных искусств:
они найдут и таллантливых исполнителей, и заинтересованных слушателей.
Список литературы:
1.
Григорьева Т.П.
Японская художественная традиция, м., 1979.
2.
Санович В. Очерк японской классической лирики. М., 1977.
3.
Искусство Востока: Проблемы эстетического своеобразия.
Под ред. И.Р. Еолян, С.-Петербург, 1997.
| |
|
|
