рефераты рефераты
 

Главная

Разделы

Новости

О сайте

Контакты

 
рефераты

Авиация и космонавтика
Административное право
Арбитражный процесс
Архитектура
Астрология
Астрономия
Банковское дело
Безопасность жизнедеятельности
Бизнес-план
Биология
Бухучет управленчучет
Водоснабжение водоотведение
Военная кафедра
География и геология
Геодезия
Государственное регулирование и налогообложение
Гражданское право
Гражданское процессуальное право
Животные
Жилищное право
Иностранные языки и языкознание
История и исторические личности
Коммуникации связь цифровые приборы и радиоэлектроника
Краеведение и этнография
Кулинария и продукты питания
Культура и искусство
Литература
Логика
Логистика
Маркетинг
Масс-медиа и реклама
Математика
Медицина
Международное и Римское право
Уголовное право уголовный процесс
Трудовое право
Журналистика
Химия
География
Иностранные языки
Без категории
Физкультура и спорт
Философия
Финансы
Фотография
Химия
Хозяйственное право
Цифровые устройства
Таможенная система
Теория государства и права
Теория организации
Теплотехника
Технология
Товароведение
Транспорт
Трудовое право
Туризм
Уголовное право и процесс
Управление
Радиоэлектроника
Религия и мифология
Риторика
Социология
Статистика
Страхование
Строительство
Схемотехника
История
Компьютеры ЭВМ
Культурология
Сельское лесное хозяйство и землепользование
Социальная работа
Социология и обществознание

рефераты
рефераты

НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Итоги коллективизации для СССР

Итоги коллективизации для СССР


Московский Технический
Университет
Связи и Информатики
Реферат
по истории
"Итоги
коллективизации для СССР"
Выполнил: Лифанов Р.А.
Группа: МС9804
МОСКВА
1998
ИТОГИ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ ДЛЯ СССР
     Правдивый анализ уроков прошлого поможет
решать сегодняшние проблемы, в том числе и 
подъёма  сельской  экономики. 
Сегодня,  по­жалуй, главное -  вернуть крестьянину утраченное в прежние годы по­ложение хозяина
земли,  пробудить чувство любви к ней,  уверенность в завтрашнем дне. 
Различные формы подряда,  аренда
и меры социального развития деревни призваны
обеспечить успех в решении этих задач.
     Круг вопросов,  связанных с историей коллективизации,  весьма ши­рок. Здесь и развитие сельского хозяйства в условиях
нэпа,  и расслое-
ние крестьянства,  сохранение 
в его среде кулачества на одном полюсе, бедноты и
батрачества - на другом, и развитие кооперации, и внутри­партийная борьба
вокруг вопросов,  связанных с путями и
темпами со­циа­листических преобразований, и многое другое.
     В том, что крестьянству в нашей стране
суждено пойти по пути коо-
перирования, в конце
20-х годов не сомневался, пожалуй, ни один эко­номист. Все они сходились в
признании неизбежности и прогрессивности перехода сельского хозяйства на путь
кооперативного производства. Но даже в среде аграрников-марксистов сталкивались
весьма разноречивые суждения о том, 
какой быть кооперированной деревне и как из едино­лич­ника превратить крестьянина в
"цивилизованного кооператора". 
Эти споры отражали противоречивость тех реальных экономических предпо­сылок  кооперирования, которые сложились к концу
20-х годов в СССР.
     В 20-х 
годах действительно наблюдался заметный подъём кресть­ян­ского
хозяйства,  свидетельствующий о
благотворных результатах на­ционализации земли, освобождении крестьян от
помещичьего гнёта и экс­плуатации со стороны крупного капитала,  а также об эффективности новой
экономической  политики.  За три-четыре года крестьяне восста­новили
сельское хозяйство после сильнейшей разрухи. Однако в 1925-1929 гг. производство  зерна колебалось на уровне чуть выше довоен­ного.  Рост производства технических культур
продолжался, но был уме­ренным и неус­тойчивым. Хорошими темпами увеличивалось
поголовье скота: с 1925 по 1928 г. примерно на 5
процентов в год.  Словом,  мел­кое крестьянское хозяй­ство отнюдь не исчерпало возможностей для раз­вития.  Но, 
конечно, они были ограниченными с
точки зрения потребно­стей страны, 
вступившей на  путь индустриализации.
    Состоявшийся в декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) провозгласил «курс на
коллективизацию». Применительно к деревне это означало осуществ­ление весьма
многообразной системы мер, направленных на производст­венный подъем
многомиллионной массы крестьянских хозяйств, увели­чение их товарной продукции
и вовлечение в русло социалистического развития. Это вполне обеспечивалось на
пути их кооперирования (см.рис1).
     Кризис хлебозаготовок в конце 1927 г.
возник как результат рыноч­ных колебаний, а не как отражение кризиса
сельскохозяйственного про­изводства, а тем более социального кризиса в
деревне.  Что же случи­лось?
Почему на частном
рынке цены на хлеб поползли вверх? Хотя валовой сбор зерновых в 1928 г.  был несколько выше, чем в 1927 г., неурожай
на Украине и Северном Кавказе привёл к тому, что ржи и пшеницы было со­брано примерно на 20% меньше, чем в 1927/28
г.
     Может быть,  все эти обстоятельства не сказались бы столь ощутимо
на обстановке
хлебозаготовок,  если бы не два
фактора.  Первый -  хотя сокращение
планового  хлебооборота и размеров
планового снабжения хлебом городского населения было незначительным, это
произошло в ус­ловиях быстрого роста  промышленности  и  численности  городского 
населе­ния, предъявляющего
возрастающий спрос на продовольствие. Именно это вызвало скачок  цен 
частного рынка.  Второй - связанное
с острым дефици­том ресурсов для
внутреннего рынка сокращение хлеб­ного экспорта, кото­рый в 1928/29 г. составил всего 3,27% к
уровню 1926/27 г.
     Хлебный экспорт фактически потерял всякое
реальное значение, вы­звав крайнюю напряжённость платёжного баланса.  Поскольку хлеб был важным экспортным
ресурсом, дававшим значительную часть валюты, под угрозу ставилась  программа 
импорта  машин и
оборудования,  а по суще­ству программа индустриализации.
     Конечно, сокращение государственных
заготовок хлеба создавало уг­розу планам промышленного строительства, осложняло
экономическое положение,  обостряло
социальные конфликты и в городе и в деревне. 
Об­становка к началу 1928 г. 
серьёзно  осложнилась,  требовала 
взве­шен­ного подхода. Но
сталинская группа, которая только что добилась большин­ства в политическом руководстве,  не проявила ни государст­венной  мудро­сти, ни  понимания ленинских принципов политики по от­ношению
к кресть­янству как союзнику
рабочего класса в строительстве социализма. 
Больше того, она  пошла 
на прямой отказ от этих принци­пов, 
на слом нэпа и широ­кое применение
чрезвычайных мер,  то есть насилия  над 
крестьянством.  На места последовали подписанные И.В.
Сталиным директивы с угрозами в адрес партийных руководителей и требованием
"поднять на  ноги  пар­тийные организации,  указав 
им,  что дело заготовок является
делом всей партии", что "в практической работе в деревне отныне
делается ударение на задаче борьбы с кулац­кой
опасностью".
     Началось закрытие рынков, проведение
обысков по крестьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только
спекулятивных хлеб­ных запасов, но и весьма умеренных излишков в
середняцких  хозяйст­вах.  Суды автоматически
выносили  решения  о 
конфискации  как то­варных из­лишков хлеба, так и запасов, необходимых для
производства и потребления. Изымали часто 
и инвентарь.  Аресты в административном порядке и тю­ремные заключения по приговорам судов
довершают кар­тину произвола и  на­силия, чинимого в деревне зимой и весной
1928/29 г.  В 1929 г. было
зарегистрировано до 1300 "кулацких" мятежей.
     Анализ происхождения кризиса
хлебозаготовок и путей его преодо­ления был в центре внимания апрельского и
июльского пленумов ЦК ВКП(б) в 1928 г. На этих
пленумах выявились коренные расхождения в позициях Бухарина и Сталина в
предлагаемых ими решениях возникших проблем. 
Предложения Бухарина  и  его 
сторонников о выходе из си­туации, 
создан­ной кризисом
хлебозаготовок,  на путях нэпа (отказ от
"чрезвычайных"  мер, сохранение курса  на 
подъём крестьянского хо­зяйства и развитие торгово-кредитных форм
кооперации,  повышение цен на хлеб и
др.)  были  отвергнуты как уступка кулаку и проявление правого оппортунизма.
     Позиция Сталина отражала тенденцию  к 
безоглядному  форсиро­ва­нию коллективизации. В основе этой позиции
лежало пренебрежение к на­строениям крестьянства,  игнорирование его неготовности и 
нежела­ния  отказаться от
собственного мелкого хозяйства. "Теоретическим" обоснова­нием форсирования коллективизации явилась
статья Сталина "Год великого 
перелома", опубликованная в "Правде" 7 ноября 1929
г.  Статья кон­статировала произошедший
перелом в настроении крестьян­ства в пользу 
колхозов и  выдвигала  на этом основании задачу быст­рейшего
завершения коллективизации. Сталин оптимистически уверял,  что на основе  колхоз­ного строя наша страна через три года станет са­мой
хлебной страной в мире и в декабре 1929 г. 
Сталин выступает  пе­ред  аграрниками-марксистами  с призывами насаждать  колхозы, 
лик­видировать кулачество как класс, 
не пускать кулака в колхоз, 
сделать раскулачивание составной частью колхозного строительства.  В отноше­нии сельскохозяйственного производ­ства
прогнозы Сталина выглядят уже не преувеличением,  но произвольной фантазией, мечтаниями,  в  которых совершенно
игнорируются закономер­ности аграрной экономики, социальных отношений деревни и
социальной психологии крестьянства. Через 
три  года,  когда подошёл срок исполнения сталинских
обещаний относительно превращения СССР в самую хлебную  державу, в стране свирепствовал голод,
унёсший миллионы жизней. Не стали мы самой
хлебной или хотя бы одной из самых хлебных стран мира  ни  через 10 лет - перед
войной, ни через 25 лет - к концу правления Сталина.
     Следующий шаг на пути усиления гонки за
"темпом  коллективиза­ции" был
сделан  на  ноябрьском  Пленуме  ЦК ВКП(б) того же 1929 г.  За­дача "сплошной коллективизации"
ставилась уже "перед отдельными 
облас­тями". Сообщения членов ЦК, сигналы с мест о спешке и принужде­нии
при ор­ганизации колхозов не были учтены. 
Попыткой внести эле­менты разума, понимания сложившейся  обстановки 
были рекомендации Комиссии Полит­бюро ЦК ВКП(б) по вопросам
коллективизации. Вырабо­танный ею проект поста­новления предлагал  решить 
задачу  коллекти­визации  "огромного большин­ства крестьянских хозяйств"
на протяжении первой пятилетки: в основных зерновых районах  за два-три года,  в по­требляющей полосе - за три-че­тыре года. Комиссия
рекомендовала счи­тать основной формой колхозного строительства
сельскохозяйственную  артель,  в 
которой "коллективизиро­ваны основные средства производ­ства
(земля,  инвентарь, рабочий, а также
товарный продуктивный скот), при одновременном сохранении в данных условиях
частной собственно­сти крестьянина 
на  мелкий  инвентарь, 
мел­кий скот, молочные коровы и т.д., где они обслуживают
потребительские нужды крестьянской се­мьи".
     5 января 1930 г.  было принято постановление ЦК ВКП(б)  "О 
темпе
коллективизации  и мерах помощи государства колхозному
строитель­ству". Как и предлагалось комиссией, зерновые районы были
разграни­чены на две зоны по срокам завершения коллективизации. Но Сталин внёс
свои по­правки,  и сроки были резко
сокращены.  Северный Кавказ,  Нижняя и Средняя Волга должны были в
основном завершить коллекти­визацию "осенью 1930 г. или во всяком случае
весной 1931 г.",  а ос­тальные
зерновые  районы  - "осенью 1931 г. или во всяком случае
вес­ной 1932 г. (см. табл. №1). " Столь сжатые сроки и признание
"социали­стического сорев­нования по 
организации  колхозов"  находились 
в  полном  противоре­чии с указанием о недопустимо­сти
"какого бы то ни было "декретирова­ния"  сверху 
колхозного  движе­ния".
Хотя  постанов­ление характеризо­вало
артель как наиболее распростра­ненную форму колхозов,  но как всего лишь переходную к коммуне. Были исключены положения
о сте­пени обобществления скота и инвентаря, о по­рядке об­разования неде­лимых
фондов и т.д.  В результате сталинской
обра­ботки из  проекта  постановления было исключено положение о
том,  что ус­пешность кол­лективизации
будет оцениваться ЦК  не  только 
по  числу  хозяйств, 
объединённых в кооперативы,  "но
прежде всего на основе того, на­сколько тот или иной район сумеет на основах
коллективной  ор­га­низа­ции средств
производства и труда действительно расширить по­севные площади, повысить
урожайность и поднять животноводство". Тем самым создавались  благоприятные  условия  для  гонки 
за "сто­
ТАБЛ. №1 ТЕМПЫ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ В СССР РЕГИОНЫ СРОКИ ЗАВЕРШЕНИЯ Северный Кавказ, Средняя и Нижняя Волга ОСЕНЬ 1930- ВЕСНА 1931 УКРАИНА, Центрально-Чернозёмный район, Сибирь, Урал, Казахстан ОСЕНЬ 1931- ВЕСНА 1932 ОСТАЛЬНЫЕ РЕГИОНЫ К 1933г.
РИС.№1 «Ликвидация кулачества как класса»
  Обобществление средств производства Получение средств на индустриализацию в стране Повышение эффективности труда Централизов. управление сельским хозяйством
процентным охва­том"
вместо превращения коллективизации в средство для повыше­ния  эф­фективности сельскохозяйственного
производства.
     Под сильнейшим нажимом сверху не только в
передовых зерновых  районах, но  и  в
Чернозёмном центре,  и в Московской
области,  и даже в республиках Востока
выносились решения  завершить  коллективиза­цию  "в течение весенней  посевной
кампании 1930 года" Разъяснитель­ная и организационная работа в массах
подменялась грубым нажимом,  угрозами,
демагогическими обещаниями.
     Итак, провозглашены насаждение колхозов и
раскулачивание на  базе сплошной
коллективизации. Критерии отнесения хозяйства к кате­гории кулацкого были
определены столь широко,  что под них
можно было под­вести и крупное хозяйство, и даже бедняцкое. Это позволяло
должностным лицам использовать угрозу раскулачивания как основной рычаг
создания  колхозов, организуя давление
деклассированных слоёв деревни на осталь­ную её часть. Раскулачивание должно
было продемон­стрировать самым непо­датливым непреклонность властей  и бесполез­ность всякого сопротивления.  Со­противление кулачества,  а также части середняков и бедноты коллекти­визации
было сломлено жесточай­шими мерами насилия (см. рис2). Неизвестны пока данные,
сколько че­ловек по­гибло с "раскулачиваемой" стороны как в процессе
самого рас­кулачива­ния, так и в результате выселения в необжитые рай­оны.
     Исторические источники приводят разные
данные о числе раскула­ченных и выселенных хозяйств.  Называются следующие данные: 
к концу 1930 г. раскулачено около 400 тыс.  хозяйств (т.е. примерно поло­вина кулацких хозяйств),  из 
них выселено в отдельные районы около 78 тыс.,  по другим данным - 115 тыс. Хотя Политбюро ЦК ВКП(б) ещё 30 марта
1930 г. вынесло постановление о прекращении массового выселе­ния кулаков из
районов сплошной коллективизации и предписало про­водить его только в
индивидуальном порядке, число выселенных хо­зяйств в 1931 г. возросло более чем
вдвое - почти до 266 тыс.
     Раскулачиваемые делились  на 
три  категории.  К первой относился
"контрреволюционный
актив" - участники антисоветских 
и  антиколхозных выступлений
(они сами подлежали аресту и суду,  а их
семьи - выселе­нию в отдалённые районы
страны).  Ко второй - "крупные
кулаки и бывшие полупомещики, активно 
выступавшие  против
коллективизации" (их высе­ляли вместе с
семьями в отдалённые районы).  И,  наконец, 
к третьей - "остальная часть 
кулаков" ( она подлежала расселению специальными по­сёлками в
пределах  районов  прежнего 
своего  проживания).  Составле­нием списков
кулаков первой категории занимался исключительно местный отдел ГПУ.
Списки кулаков второй и третьей категорий составлялись на  мес­тах с учётом
"рекомендаций" деревенских активистов и организаций дере­венской
бедноты, что открывало широкую РИС.№2
                           
  
дорогу разного рода
злоупотреб­лениям и  сведению старых
счётов.  Кого отнести к кулакам?  Кулак "второй" или "третьей" категории?  Прежние критерии,  над разработкой которых в предыдущие
годы трудились партийные идеологи и экономисты,  уже не годились. В течение предыдущего года  произошло 
значительное  обед­нение кулаков из-за постоянно растущих
налогов.  Отсутствие внешних про­явлений
богатства побуждало комиссии обращаться к хранящимся в сельсо­ветах налоговым спискам,  часто устаревшим и неточным,  а также к информа­ции ОГПУ и к доносам.
     В итоге 
раскулачиванию  подверглись
десятки тысяч середняков.  В
некоторых районах от
80 до 90%  крестьян-середняков были
осуждены  как "подкулачники". Их основная
вина состояла в том, что они уклонялись от коллективизации.
Сопротивление на Украине,  Северном
Кавказе и на Дону (туда даже  были введены войска) было более
активным,  чем в неболь­ших деревнях Центральной России.
     Выселенные кулаки  и 
середняки,  которые не являлись
уголов­ными преступниками ( во всяком случае не были  таковыми  члены  их 
се­мей), оказались  подвергнутыми
уголовному наказанию - высылке - во внесу­дебном порядке. Это была первая волна
незаконных массовых репрес­сий. Сосланные, 
хотя  и направлялись значительной
частью в необжи­тые рай­оны и нередко бросались на произвол судьбы,  всё же, 
как пра­вило,  полу­чали
семенную  ссуду  (затем 
признанную безвозмездной) и иные средства на обзаведение.  Их направляли, кроме того, на доста­точно
тяжёлые ра­боты, где  не хватало
рук,  - на лесоразработки,  тор­форазработки,  рудники, прииски, шахты, на строительные работы.
     Если подходить  к  вопросу о
раскулачивании с чисто экономических
позиций, отбрасывая
пока в сторону социальные, юридические, поли­ти­ческие, нравственные  проблемы, 
то  сразу можно обратить внимание
на два момента.
     Первый! Раскулачивание  означало 
устранение  из деревни эле­мента
хотя и содержащего капиталистический потенциал, но обладавшего на­выками
культурного  хозяйствования.  Даже 
брошенные  в отдалённые,  суровые, необжитые районы,  бывшие спецпереселенцы сумели в удиви­тельно
короткие сроки  создать коллективные
хозяйства,  оказавшиеся передо­выми. Из их среды вышли талантливые
руководители коллективного произ­вод­ства.
      Второй! Сумма расходов по выселению и
обустройству выселенных кулаков едва ли покрывалась конфискованным у них имуще­ством.
     Неверно было  бы отрицать наличие в деревне этого времени сто­ронников
коллективизации,  её подлинных
энтузиастов,  борцов за  кол­хозы. Они были представлены беднотой и
частью середнячества. Без их ак­тивной поддержки ни коллективизация,  ни ликвидация кулачества были бы просто
невозможны. Но  и  самый убеждённый сторонник кол­лективного
зем­леделия не мог понять и принять того разгула бюрокра­тического насилия,
кото­рый ворвался в деревню зимой 1929/30 г.
     В своей статье "Головокружение от
успехов",  появившейся в
"Прав-
де" 2  марта 
1930  г.,  Сталин осудил многочисленные случаи наруше­ния
принципа добровольности при организации колхозов, "чиновничье дек­ретирование
колхозного движения". Он критиковал излишнюю "рети­вость" в деле
раскулачивания, жертвами которого стали многие серед­няки. Обоб­ществлению
часто подвергался мелкий скот, птица, инвен­тарь, постройки, Необходимо было
остановить это "головокружение от успехов" и покон­чить с
"бумажными колхозами, которых ещё нет в дей­ствительности, но о су­ществовании
которых имеется куча хвастливых резолюций".  В статье, од­нако, абсолютно отсутствовала самокритика, а вся
ответственность за допу­щенные ошибки возлагалась на местное ру­ководство. Ни в
коей мере не вставал вопрос  о  пересмотре 
самого принципа коллективизации. 
Эффект от статьи, вслед за которой 14 марта появилось постановление ЦК
"О борьбе против искривления пар­тийной линии в колхозном
движении",  сказался немедленно.
Пока мест­ные партийные кадры пребывали 
в  полном  смя­тении, начался массо­вый выход крестьян
из колхозов (только в марте 5 млн. человек).
     Итоги первого этапа сплошной
коллективизации требовали правди­вого анализа, извлечения уроков из
"перегибов" и "борьбы с переги­бами", укрепления и  развития тех колхозов,  которые сохранятся в ус­ловиях подлинной
свободы выбора у крестьянина.  А  значит, 
полного  преодоле­ния последствий
"великого перелома" по-сталински, выбора путей социали­стического
преобразования сельского хозяйства 
на  ос­нове  восстановле­ния принципов нэпа, всего
разнообразия форм коопе­рации.
     Конечно, коррективы,  по крайней мере на первых порах, были вне­сены.
Стали более активно применяться экономические рычаги. На ре­шении задач коллективизации
по-прежнему сосредоточивались основ­ные силы партийных, государственных и
общественных организаций.  Возросли мас­штабы
технической реконструкции в сельском хозяйстве - главным образом через создание
государственных машинно-тракторных станций. Уровень ме­ханизации
сельскохозяйственных работ заметно поднялся. Государство в 1930 г. оказывало
колхозам большую помощь, им предоставлялись существен­ные налоговые
льготы.  Зато для едино­личников были
увеличены ставки сель­скохозяйственного налога,  вве­дены  взимаемые только
с них единовре­менные налоги. Рос также объём государственных заготовок,
которые приобре­тали обязательный харак­тер. 
Все  эти  даже благоприятные изменения не дают
представлений о сути изменений в самом крестьянстве.
     Поддавшись призывам  к 
вступлению  в  колхозы 
и  обобществле­нию средств
производства,  оно фактически оказалось
обмануто, так как было отчуждено от средств производства и утратило всякое
право на них.  Был нанесён мощный удар
по крестьянскому  чувству  собствен­ника,  так  как крестьяне
были  лишены права распоряжаться
результа­тами своего труда - произведённой продукцией,  судьбу которой стали решать местные
партийные и  советские  власти. 
Колхозник потерял даже право самостоя­тельно решать вопрос о том,  где он хотел бы жить и работать, на это
требовалось разрешение  властей.  Сами 
колхозы,  утратив большинство
свойств сельскохозяйственной
артели,  преврати­лись в своеобразное
предпри­ятие, подчинённое местным органам власти и партии.
     К концу лета 1931 г. хлебозаготовки
начали давать сбои: снизились
поступления
зерновых.  В  результате  сложившейся
системы заготовок на ряд районов страны надвинулся призрак голода.  Беда пришла по­тому, что хлеб принудительно
и, по сути, "под метёлку" изымался и в колхозах, и в единоличных
хозяйствах ради  выполнения
нереальных,  произвольно установленных
сталинским руководством в 1930 г. 
заданий индустриаль­ного развития.
     Для закупки промышленного  оборудования требовалась валюта. По­лучить
её можно было лишь в обмен на хлеб. Между тем в мировой эко­номике разразился
кризис,  цены  на зерно резко упали. 
Однако сталин­ское руководство и не подумало пересматривать
установку  на  непо­сильный  для страны
индустриальный "скачок". 
Вывоз хлеба за границу всё возрас­тал. Несмотря на неурожай в основных
зерновых районах страны,  постра­давших
от засухи,  во  время  хлебозаготовок было
изъ­ято рекордное количе­ство зерна (22,8 млн.т),  из них 5 млн. пошли на экспорт в обмен на технику (с 1931 по 1936
г. половина всей ввозимой в СССР техники была не­мецкого происхождения).  Насильственное изъятие одной трети (а в  некото­рых колхозах до  80%) урожая могло лишь окончательно
расстроить произ­водственный цикл. Уместно напомнить, что при нэпе крестьяне
продавали всего от 15 до 20% 
урожая,  остав­ляя 12-15%  на семена, 25-30% - на корм скоту, а
остальные 30-35% - для собственного потребления.
     Летом 1931 г.  было установлено правило, 
согласно которому нату­ральная оплата труда в колхозах сверх
определённой нормы продук­тами не отоваривалась, а  оплачивалась 
деньгами.  Это по существу было
равносильно введению нормированного продовольственного снабжения  кол­хозников, особенно если учесть
финансовые затруднения многих хо­зяйств, бывших не в состоянии производить
сколько-нибудь заметные денежные выплаты. В результате сложившейся ситуации
осенью и зимой 1931/32 г.  произошёл
второй отлив крестьян из колхозов. Резко уси­лился неорганизо­ванный
переход  сельских  жителей в промышленность и строительство В
1932 г. была введена отменённая революцией пас­портная система, устано­вившая
жёсткий административный контроль за движением рабочей силы в го­родах, а в
особенности из села в город, 
превратившая колхозников  в  беспаспортное население.
     В колхозах,  оказавшихся в обстановке 
крайних  продовольствен­ных
затруднений и совершенно экономически не заинтересованных в сдаче хлеба,
получили массовое распространение попытки решить для  себя  продовольственную
проблему любыми,  в том числе
незаконными,  пу­тями. Широко
распространились случаи хищения хлеба, 
укрытия его от учёта, заве­домо неполного обмолота, припрятывания и т.д.
Делались попытки заранее раздать хлеб по трудодням, провести его как расходы на
общественное питание во время уборочной.
     Низкий темп хлебозаготовок в наиболее
пострадавших от засухи  районах было
решено поднять применением репрессий. Выискивали "ор­ганизаторов
саботажа" хлебозаготовок и отдавали под суд.  В районы,  которые не
могли осилить заготовки, полностью прекращали завоз каких бы то ни было
товаров.  Отстающие колхозы заносились
на "чёрную доску",  с  них досрочно взыскивали кредиты и
проводилась чистка их состава. Тем самым ещё более подрывалось и без того
нелёгкое эконо­мическое положение этих хозяйств. Многие колхозники
арестовывались и высылались.  Для вы­полнения
плана вывозился весь хлеб без исклю­чения, 
в том  числе  семен­ной, фуражный и  выданный 
на трудодни.  Выполнившие план
колхозы и совхозы облагались повторными зада­ниями по сдаче хлеба.
     К лету 1932 г. деревня зерновой полосы
России и Украины после по-
луголодной зимы
вышла физически ослабленной.  7 августа
1932 г. при­нимается Закон  об  охране 
социалистической 
собственности,  написан­ный
собственноручно Сталиным.  Он вводил
"в качестве меры судебной ре­прессии за хищение колхозного и
кооперативного имущества высшую меру социальной защиты - расстрел с
конфискацией всего имущества  и  с 
заме­ной при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже
10 лет с конфискацией всего имущества". 
Амнистия по делам  этого  рода 
была запрещена. В соответствии с законом от 7 августа де­сятки тысяч кол­хозников
были арестованы за самовольное 
срезание  небольшого  количе­ства колосьев ржи  или пшеницы.  Результатом этих действий был страшный голод, от которого
погибло,  главным образом на
Украине,  от 4 до 5 млн. человек.
Массовый  голод  привёл 
к третьей волне бегства из колхо­зов. Имелись случаи вымирания целых
селений.
Особое место среди
преступлений, совершённых сталинским руково­дством против народа занимает
казахстанская трагедия. В районах зер­нового 
земледелия Казахстана картина была такой же как и в других названных
выше краях:  насильственное изъятие
хлеба и в колхозах и в  единоличных  хозяйствах обрекло на вымирание от голода
многие ты­сячи людей. Особенно велика была смертность в посёлках  спецпересе­ленцев  Кара­гандинского района. 
Вывезенные сюда для освоения угольного бассейна раскулаченные семьи не
имели ни хозяйственного инвентаря, 
ни  каких-либо запасов продовольствия, ни
сколько-нибудь сносного жилья.
     Бездумная гонка темпов коллективизации,
как уже говорилось, везде приводила к  тяжёлым 
последствиям.  Но в районах с
наиболее отста­лыми формами хозяйства
они приобретали прямо разрушительный ха­рактер. Такая беда постигла  районы кочевого скотоводства в Казах­стане и ряде других республик и областей.
     Особенно губительно  последствия административного произвола
сказались даже не на зерновом хозяйстве, 
а на животноводстве.  С 1931 г. сталинское руководство  начало осуществлять заготовку мяса теми же
методами, какими проводились хлебозаготовки. 
Так же спускались не соответствовавшие реальным возможностям
"плановые задания", кото­рые "выколачивались"
беспощадно.  И в результате - подрыв
животно­водства, ухудшение жизненных условий людей.  Урон, нанесённый жи­вотноводству, целые десятилетия сдерживал развитие
сельского хозяй­ства. Восстановление поголовья до уровня конца 20-х годов
произошло только в 50-е годы.
     Провалы экономической политики 1929-1932
г.  в деревне были од­ной из основных причин, обусловивших
неудачу попыток досрочного выполнения первого
пятилетнего плана. Основной причиной деградации сельскохозяйственного
производства в 1929-1932 г. были даже не пере­гибы в ходе проведения тех или
иных массовых кампаний, а общий ад­министративно-бюрократический подход к
установлению экономических взаимоотношений с сельским хозяйством.  Перегибы же являлись  в  ко­нечном  счёте 
неизбежным следствием этого
подхода к сельской эконо­мике. Главное состояло в том, что коллективизация вовсе не создала
в  деревне  строя  цивилизованных кооператоров. Колхоз  образца 30-х го­дов в своих наиболее
существенных чертах не являлся
кооперативным хозяйством.
     Черты кооператива  (и то зачастую формально) сохранялись в основ­ном
во внутренней организации колхоза, 
например в наличии общего собрания колхозников,  возможности 
выйти  из  колхоза вместе с неко­торой частью средств производства,  регламентации порядка  и 
уровня  оплаты труда и т.д. Но колхоз как
производственная единица практиче­ски не обладал свойственной кооперативным
предприятиям экономиче­ской 
самостоятельностью. Причём он утратил эту самостоятельность не как
подчинённое звено более широкой
кооперативной системы, которая регулировала и планировала бы снабжение и сбыт,
переработку сель­хозпродукции, финансирование, агрономическое и
машинно-техническое обслуживание. 
Колхоз оказался встроенным  в
жёсткую административ­ную иерархию государственного планирования производства и заготовок
сельскохозяйственной  продукции, что на практике превращало коопе­ративную
собственность в фикцию.
     В сложившейся административной системе
колхоз  оказался  зажат 
в гораздо более  тесные 
бюрократические  тиски,  нежели государствен­ные предприятия. Последние хотя бы  формально 
находились  на  хоз­расчёте, действовали в
условиях самоокупаемости,  а
планово-убыточ­ные пользовались государственными дотациями.  Ничего подобного не было и не  могло быть в  сложившемся хозяйственном механизме даже для
самых передовых и наилучшим образом
работающих колхозов.
     Одна часть колхозного производства -
обобществлённый сектор - была целиком поставлена на обслуживание нужд
государственных цен­трализованных заготовок 
сельскохозяйственной 
продукции.  Поставки продукции обобществлённого сектора осуществлялись
на основе почти безвозмездного изъятия, потому что заготовительные цены на
зерно, державшиеся примерно на уровне 1929 г. 
и в то время едва покрывав­шие издержки производства, в  30-е годы оказались фиктивными из-за
значительно возросшей себестоимости
производства зерна. Насколько велик был разрыв между ценами и
себестоимостью,  точно установить
невозможно, поскольку подсчёт себестоимости в
колхозах с начала 30-х годов не 
проводился,  т.е.  во что колхозу
обошлось зерно, было не­важно, главное, чтобы сдал всё, что положено. В производственном плане
колхоза значились в основном 
натуральные показатели,  в фи­нансовом
плане,  разумеется, денежные, однако этот план не содержал стоимостной
оценки значительной части  продукции колхоза и издержек её производства.
     Примерные оценки,  в том числе сравнения с уровнем
издержек  сов­хозного производства,
показывают, что издержки превышали заготови­тельные цены на зерно
приблизительно в 2-3 раза.  Ещё хуже
соотноше­ние цен и себестоимости было
для продукции животноводства. В то же самое время заготовительные
цены на технические культуры были эко­номически обоснованными, к чему принудил
почти катастрофический сырьевой голод.
     Эти обстоятельства и принудили принять
экстренные меры по улуч­шению экономических условий для производителей технических
культур, дабы избежать грозящей
остановки лёгкой промышленности.  Для про­изводителей зерна, картофеля,  овощей, мясомолочной продукции про­изводство
оставалось заведомо убыточным.
     Процесс производства  в 
колхозах поддерживался по-разному. 
Одни колхозы, будучи
вынуждены оплачивать  поставки  средств 
производ­ства, создавать семенной и
фуражный фонды, покрывали производст­венные затраты за счёт резкого
сокращения  оплаты  труда 
колхозни­ков.  Источником покрытия убытков выступала тем самым
часть необхо­димого продукта, производимого в обобществлённом хозяйстве. Некото­рые
хозяйства, планирование заготовок ставило в особо льготные усло­вия,  позволявшие полностью выполнить планы по сдаче зерна и других
продуктов,  оставляя  в 
своих руках довольно
крупные натуральные фонды. Как правило, именно из таких хозяйств, которые отдавали госу­дарству
только  прибавочный  продукт 
и вырастали передовые
колхозы с высоким уровнем оплаты труда. 
Часть хозяйств получала безвозмезд­ную финансовую,  техническую, семенную, фуражную помощь
государ­ства.
     А вот воспроизводство рабочей силы
общественный  сектор  колхозов обеспечить не
мог. Точных цифр на этот счёт не существует, но никак не менее 60% своих доходов колхозники
получали за счёт личного подсоб­ного хозяйства,
хотя  оно  и облагалось налогами и натуральными по­ставками. Тем самым экономика колхоза получала
подозрительное сход­ство с некоторыми чертами феодального поместья. Работа
колхозников приобретала чёткое деление: 
в общественном хозяйстве колхозник ра­ботает на государство почти
безвозмездно,  в личном хозяйстве колхоз­ник
работает на себя. Общественная собственность тем самым не только в
сознании  колхозника, но  и в действительности превращалась для него в
чужую,  "казённую". Система
бюрократического произвола в управлении сельским хозяйством восторжествовала.
Эта система поро­дила моменты деградации в сельском хозяйстве СССР и ухудшение
про­довольственного снабжения населения как в городе,
так и в деревне.
     Начало второй пятилетки было крайне
тяжёлым для сельского хозяй­ства. Преодоление кризисной ситуации требовало
огромных усилий и времени. Восстановление сельскохозяйственного производства
началось в 1935 - 1937 г. Стали увеличиваться урожаи,
возобновился рост поголо­вья скота, улучшилась оплата
труда. Сказывались результаты и техниче­ского перевооружения сельского
хозяйства. В 1937 г. система машинно-тракторных станций (МТС) об­служивала
девять десятых
колхозов.  Од­нако прирост производства
за эти три года не покрыл потерь первых двух лет.  По Постановлению от 19 января 1933 г. заготовки становились
составной частью обязатель­ного налога, 
взимаемого государством и не
подлежащего пересмотру местными властями. 
Но на самом деле, не снижая размера отчислений в пользу государства,
постановление лишь  утяжелило  участь крестьян.  В придачу к налогу колхозники обязыва­лись
оплачивать натурой услуги, 
предоставляемые им через  МТС.
Этот весьма значительный сбор давал в 1930-е годы минимум 50% хле­бозаго­товок.
Сверх того государство полностью брало на 
себя  контроль  за размерами
посевных площадей и урожая в колхозах, 
несмотря на то,  что они, как предполагалось по их уставу,
подчинялись только общему собранию колхозников.  Размер  государственного
налога при этом оп­ределялся исходя из желаемого
результата, а не из объективных дан­ных.
     Наконец, чтобы  закрыть  всякую
лазейку,  через которую продукция могла бы уйти из-под контроля
государства, в марте 1933 г. было издано постановление,
по которому,  пока район не выполнит
план по хлебоза­готовкам, 90% 
намолоченного зерна отдавалось государству,  а остав­шиеся 10% распределялись
среди колхозников в качестве аванса за ра­боту. Открытие колхозных рынков,  легализированных с лета 1932 г. с целью
смягчения катастрофической ситуации с продовольствием в горо­дах, также
зависело от того, справлялись ли колхозы района с выполне­нием плана.
     Что касается коллективизации
единоличных  крестьянских  хозяйств, которых к
началу второй пятилетки насчитывалось около 9 миллионов,  то события
1932-1933 г.  её фактически
приостановили.  В партийной  среде распространялись
мнения о необходимости серьёзного пере­смотра. 
Высказывались, в частности, 
рекомендации о расширении лич­ных подсобных хозяйств колхозников, о
стимулировании единоличных хозяйств.
     Но 2 июля 1934 г.  в ЦК ВКП(б) состоялось совещание  по 
вопросам
коллективизации, на
котором выступил с речью Сталин.  Он
объявил о начале нового, завершающего этапа коллективизации. Предлагалось пе­рейти в "наступление" на
единоличника путём усиления налогового пресса, 
ограничения землепользования и т.п. 
В августе-сентябре 1934 г. были повышены ставки сельхозналога с
единоличников и,  кроме того, введён для них единовременный налог, на 50%
увеличены нормы обяза­тельных поставок продукции
государству по сравнению с колхозниками. Для частников оставалось только три
выхода из этой ситуации:  уйти в
город,  вступить  в колхоз или
стать наёмным рабочим в совхозе. На Втором съезде колхозников (по существу,
колхозных активистов), прохо­дившем в феврале 1935г., Сталин с гордостью заявил, что 98% всех
об­рабатываемых земель в стране уже являются
социалистической собст­венностью.
     В том же 1935 г.  государство изъяло у села более 45%  всей сель­скохозяйственной продукции, т.е. в
три раза больше, чем в 1928 г. Про­изводство зерна  при этом снизилось, 
несмотря на рост посевных пло­щадей, на 15%  по сравнению с последними годами нэпа. Продукция животноводства
едва составила 60% уровня 1928 г.
     За пять лет государству удалось провести
"блестящую" операцию  по вымогательству сельхозпродукции,  покупая её по смехотворно низким ценам, едва
покрывавшим 20%  себестоимости.  Эта операция сопрово­ждалась небывало широким применением
принудительных мер, которые содействовали усилению
бюрократического характера режима.  Насилие  по 
отношению  к крестьянам позволяло оттачивать те
методы репрес­сий, которые позже были применены к другим общественным
группам.  В  ответ  на  принуждение крестьяне
работали всё хуже,  поскольку земля, по
существу, им не принадлежала.
     Государству пришлось  внимательно 
следить  за  всеми 
процессами
крестьянской
деятельности,  которые во все времена и
во  всех  странах весьма успешно
осуществлялись самими крестьянами: пахотой, севом, жатвой, обмолотом и
т.д.  Лишённые всех прав,  самостоятельности и всякой инициативы, колхозы были обречены на
застой.  Исторический опыт
свидетельствует, что по методам и результатам социалистических преобразований
вряд ли можно было выбрать худший вариант. 
Вероят­ный путь деревни - добровольное
создание самими крестьянами различ­ных форм 
организации производства,
свободного  от государственного
диктата,  строящего свои отношения с государством на основе равно­правных  отношений, 
при  поддержке государства с
учётом рыночной конъюнктуры.
     Командно-бюрократическая система
управления колхозами дожила и до наших
дней.  Она фактически стала тормозом
развития колхозного  производства,  реализации его возможностей.  В ней надо искать и объ­яснение причин отставания сельского хозяйства
от потребностей страны,  а также бегства крестьян от земли и запустения
деревень.  Принципи­ально важное значение имеет признание равноправными
формами хо­зяйствования,  наряду с колхозами,  совхозами и перерабатывающими государственными
предприятиями,  различных кооперативных
организа­ций арендаторов и других граждан, отдельных крестьянских хозяйств и
личных подсобных хозяйств. Свободные от бюрократического командо­вания, прежде
всего от вмешательства в производственную
деятель­ность и в распоряжение продукцией, 
доходами и имуществом вообще,
они смогут с наибольшей полнотой и эффективностью использовать  все 
наличные  силы и средства для
подъёма сельского хозяйства и для воз­рождения деревни на новой основе.
Необходимым условием формирова­ния новой системы производственных отношений является
свободная творческая деятельность масс, их инициатива в деле поиска новых форм
регулирования хозяйства.
Список
литературы:
1)
Страницы истории советского общества” под
редакцией А.Т. Кинкулькина; (Москва 1989)
2) «История советского
государства» Н.Верт
3) «Что это было? Размышления о
предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы» Л.А. Гор­дон,
Э.В. Клопов (Москва 1989)
4) «Путь к социализму. Трагедия
и подвиг» А.И. Колганов (Москва “Экономика” 1990)
5) «История России в вопросах и
ответах. Курс лекций»
   С.А. Кислицын (Ростов-на-Дону «Феникс»
1997)
6)
«Отечественная
история в таблицах и схемах»
   С.Ш. Казиев, Е.Н. Бурдина (Москва «Лист»
1997)
  
Какая социальная группа крестьян была самой значительной при коллективизации в СССР. Великий перелом Трагедия крестьянства Коллективизация сельского хозяйства СССР. Реферат на тему Политика индустриализации и колективизации в СССР смотреть. Причины начала ликвидация кулачества как класса в СССР лишь на рубеже. Коллективизация в ссср причины методы проведения итоги и последствия. Точки зрения историков о индустриализации и коллективизации в ссср в. Расскажите о результатах коллективизации и индустриализации в ссср. Коллективизация сельского хозяйства СССР Результаты и последствия. Анализ крестьянских заявлений об отнесении хозяйства к кулацкому. Великий перелом коллективизация в ссср её итоги и последствия. Политика сплошной колективизации сельского хозяйства в ссср. С чем был связан кризис хлебозаготовок в конце начале годах. С чем был связан кризис хлебозаготовок в конце начале года. Коллективизация сельского хозяйства в СССР методы и уроки. С чем был связан кризис хлебозаготовок в конце начале г.
рефераты
© РЕФЕРАТЫ, 2012

рефераты