НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Реферат: Жизнь и творчество Аристотеля

Реферат: Жизнь и творчество Аристотеля

ПЛАН РЕФЕРАТА:

1. Жизнь и творчество Аристотеля.

2. Логика и методология.

3. Первая философия. Учение о причинах и началах бытия и знания.

4. Физика: мир, жизнь, и человек.

5. Общество. Этика и политика.

6. Заключение.

1.ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО

Аристотель, величайший из древнегреческих философов, уче­ник и решительный

противник Платона, родился в 384 г. до н. э. в Стагире-городе на

северо-западном побережье Эгейского моря. Его отец Никомах, принадлежавший к

роду врачей Асклепиадов, был придворным врачом македонского царя Аминты III.

В семнад­цатилетнем возрасте Аристотель приезжает в .Афины, где стано­вится

учеником Платона. В его Академии он пробыл до смерти учителя. Приход к

руководству школой Спевсиппа, с которым он был не в ладах, побудил Аристотеля

оставить Афины. С 355 г. он живет сначала в Ассосе, в Малой Азии, под

покровительством тирана города Атарнея Гермия. Последний предоставил ему

прекрасные условия для работы. Аристотель женился здесь на некоей Пифиаде .

Через три года философ уезжает в Митилену на о. Лесбос. Это произошло незадолго

до или же сразу после смерти Гермия, предательски захваченного персами и

распятого.

Видимо, в Митилену Аристотель прибыл по приглашению свое­го друга и верного

ученика Теофраста. Еще через три года он при­нял приглашение македонского

царя Филиппа и стал воспитателем его сына Александра, будущего великого

полководца. После того как в битве при Херонее Филипп II разгромил греческое

ополчение и тем положил конец греческой независимости. Аристотель вернул­ся в

Афины. Здесь он создает свою школу, получившую название Ликей, по имени храма

Аполлона Ликейского, вблизи которого она находилась. При школе был сад с

крытыми галереями для прогулок (peripatos), и поскольку занятия проходили

там, школа получила название «перипатетической», а принадлежащие к ней -

«перипатетиков». Второй афинский период был временем окон­чательного

оформления системы воззрений Аристотеля и подве­дения итогов. Не меньшее

значение имело преподавание в Ликее, привлекавшее многочисленных учеников.

Смерть Александра (323 г. до н. э.) вызвала антимакедонское восстание в

Афинах. Аристотель, известный своими македонски­ми симпатиями, был обвинен,

поскольку политических оснований ему не могли предъявить, в «безбожии» на том

основании, что он сочинил в память Гермия пеан и надпись к его статуе в

Дельфах в выражениях, подобающих лишь богам, а не смертным. Фило­соф вынужден

был бежать в Халкиду на о. Эвбея, где у него было поместье. Летом 322 г. он

умер.

Сохранившиеся произведения Аристотеля относятся в основ­ном к ликейскому

периоду, однако в них сохранены идеи и прямые отрывки из более ранних

произведений, что свидетельствует об известной целостности его воззрений

после выхода из Академии. Сохранилось также немало фрагментов, относящихся к

первому, платоническому, периоду его развития. Воп­рос о хронологической

последовательности сочинений Аристотеля чрезвычайно труден, поскольку они

несут отпечаток разновремен­ности. Однако несомненно, что более ранние

произведения прони­заны платонизмом. Так, фрагментарно сохранившийся диалог

«Евдем», или «О душе», содержит доказательства бессмертия души, сходные с

аргументами платоновского «Федона». Следуя Платону же, он «провозглашает душу

формой (eidos), и потому хвалит здесь тех, кто рассматри­вает ее как

местонахождение идей». Опять-таки в соответствии с Платоном пишет он, что

«жизнь без тела представ­ляется для души естественным состоянием, [тогда как

связь с те­лом - болезнью] ».

Другое крупное сочинение, дошедшее до нас в значительном числе фрагментов -

«Протрептик» («Увещание» - впоследствии распространенный жанр философских

произведений, приглашаю­щих к изучению философии и побуждающих к

созерцательной жизни; значительная часть произведения Аристотеля содержится в

«Протрептике» неоплатоника Ямвлиха). Разделяя еще плато­новскую теорию идей,

Стагирит апеллирует к «созерцательной жизни», а высшим благом провозглашает

«мышление» . Причем слово это он употребляет в его платоновском значении

проникновения философского ума в высшую реальность - мир идей. Впоследствии

этот термин стал означать у него просто житейскую мудрость.

Лишь в сочинении «О философии», некоторыми исследовате­лями относимом ко

второму периоду творчества мыслителя, Обнаруживаются существенные отклонения

от платонизма. Так, он критикует теорию идей, сводя, подобно Спевсиппу, идеи

к мате­матическим сущностям - числам. «Если поэтому идеи означают какое-то

иное число, чем математические, - пишет он, -то это вовсе недоступно нашему

пониманию. Ибо как простому человеку понять [какое-то] иное число?» Вместе с

тем, Аристо­тель опровергает и воззрение пифагорейцев и Платона, утверж­дая,

что из бестелесных точек не могут образоваться ни линии, ни тем более тела. В

этом же сочинении он писал о двойном происхождении веры в богов: через

вдохновение, нисходящее на душу во сне, и через наблюдение упорядоченного

движения светил. Показательно при этом переосмысление образа «пещеры». В

своем «Государстве» Платон уподобил наш мир пещере, в которой сидят

прикованные пленники, видящие перед собою лишь тени вещей, существующих в

«подлинном» мире, т.е. мире идей. Узники эти ничего не знают о подлинном

мире. Аристотель же говорит, что обитатели самой прекрасной и

благоустроен­ной пещеры, только слышавшие о богах, лишь выйдя на поверх­ность

земли и узрев красоту земного мира, «действительно поверят в то, что есть

боги, и что все это - произведение богов» . Таким образом, не созерцание

запредельного мира идей, а наблюдение и исследование нашего, посюстороннего

земного мира ведет к высшей истине. Это различие теоретических устано­вок

Платона и Аристотеля составило главную основу их расхож­дения.

Зрелые произведения Аристотеля, составившие Corpus Aristotelicum, делятся

традиционно на восемь групп:

1. Логические труды («Органон»): «Категории», «Об истолко­вании», «Аналитики»

первая и вторая, «Топика», «О софистиче­ских опровержениях».

2. Философия природы: «Физика», или «Лекции по физике», «О небе» , «О

возникновении и уничтожении», «О небесных явлениях» ( «Метеорологика ») . В

натурфилософские произве­дения включается также псевдоаристотелевский трактат

«О мире», написанный, вероятно, уже в I в. до н. э.

3. Психология: «О душе» , а также «Малые труды по естествознанию», включающие

трактаты: «О восприятии и воспринимаемом», «О памяти и воспоминании», «О

сне», «О бессоннице», «О вдохновении [приходящем] во сне», «О длительности и

краткости жизни», «О жизни и смерти», «О ды­хании». Включается сюда также

неподлинный труд «О духе», от­носящийся, видимо, к середине. III в. до н. э.

4. Биологические труды: «О частях животных», «О движении животных», «О

передвижении животных», «О происхождении животных».

5. Первая философия: сочинение, получившее название «Метафизика».

6. Этика: « Никомахова этика», «Большая этика» , «Евдемова этика».

7. Политика и экономика: «Политика» , «Экономика» . В школе Аристотеля было

описано государственное устройство 158 греческих городов-государств. В 1890

г. был .найден папирус с текстом «Афинской политии» Аристотеля.

8. Риторика и поэтика: «Искусство риторики» , за кото­рым печатается

неподлинный трактат «Риторика против Александ­ра»-ранняя перипатетическая

работа. За нею идет трактат «О поэзии».

Сочинения Аристотеля сохранились, можно сказать, чудом. После смерти философа

они перешли к Теофрасту, а затем к его ученику Нолею. До 1 в. н. э. они

пролежали в подземном книго­хранилище, предоставленные «грызущей критике

мышей», а затем попали в библиотеку Апелликона Теосского в Афинах. Затем они

оказались в Риме, где и были изданы главой тогдашних перипате­тиков

Андроником Родосским. Цитируются сочинения Аристотеля (кроме «Афинской

политии») соответственно изданию И. Беккера (1831).

Уже перечень произведений Аристотеля показывает энциклопедичность его учения.

В нем не только охвачены все области тогдашнего знания, но и произведена его

первичная классифи­кация, так что впервые из философии как таковой выделены

спе­циальные науки. Каждой работе Стагирита предшествует краткое изложение и

критический разбор предшествующих учений по дан­ному вопросу. Тем самым

осуществляется первый подход к пробле­ме, которая затем решается в духе

собственного учения Стагирита. Последний выступает поэтому и первым историком

науки, хотя его изложение учений древних требует критического подхода. Но

начнем анализ учения Аристотеля, не углубляясь в детали его конкретно-научных

представлений.

2. ЛОГИКА И МЕТОДОЛОГИЯ

Аристотель- признанный основатель логики. Правда, не он дал науке это имя,

пущенное в оборот его комментатором Александ­ром Афродизийским полтысячи лет

спустя. Однако уже в трудах Стагирита логика достигла такого совершенства,

что еще в конце XVIII в. И. Кант мог сказать, что после него она «до сих пор

не могла сделать ни шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне

законченной и завершенной». Иначе говоря. Аристотель выработал парадигму

логического исследования, которая господ­ствовала на протяжении более двух

тысяч лет. Радикально новое в логике рождается только в XIX–XX вв. на основе

диалектики, с одной стороны, и математического истолкования ло­гической

науки–с другой.

Порядок логических произведений Аристотеля, в котором они печатаются и

перечислены выше, не случаен. Он отражает дидак­тическую структуру

логического знания, восходя от простого к сложному. В «Категориях» идет речь

о словах, высказываемых «без какой-либо связи» и обозначающих самые общие

характе­ристики бытия. Аристотель перечисляет 10 категорий (kategoreo–

высказываться, утверждать, судить): сущность, качество, коли­чество,

отношение, место, время, положение, обладание, действие, страдание. Они

отвечают на вопросы: «что именно есть?», «ка­кое?», «сколько?» и т.д. В

«Метафизике» Аристотель или сводит все категории к трем (сущность, свойство,

отношение), или же подводит четыре последние категории первого списка под

одну–движение .

Учение Аристотеля о категориях –синтетическая, и в то же время

недиф­ференцированная концепция, в которой категории суть одновре­менно

характеристики бытия, как и логические и грамматические характеристики. Их

дифференциация–дело будущего. В этом и сила, и слабость учения о категориях.

Сила–постольку, посколь­ку категориальные определения представляют собою

единство субъективного и объективного определений вещи, причем здесь че­рез

субъективную форму всегда просвечивает объективное мысли­тельное содержание.

Слабость – поскольку нерасчлененность субъективного и объективного может

вести к одностороннему вы­пячиванию одной стороны дела и к спутыванию

объективной диалектики единичного, особенного и всеобщего в вещи с

диффе­ренциацией их в мысли.

Аристотель, как и Платон до него, считает знанием знание не единичного, а

общего. Аристотель выходит из положения, вводя понятие «второй сущности»–это

роды и виды, т.е. общее, неразрывно связанное с единичным и без него

невозможное. Но категория сущности оказывается тогда самым общим понятием,

обозначающим все самостоятельно существующие вещи, расчлененным в то же время

на роды и виды. И в логической иерархии, отражающей отношения единичного,

особенного и всеобщего, сущность занимает как самое высшее, так и самое

низшее место, она есть и высший род, и единичное сущее.

У Аристотеля нет окончательной ясности в определении того, что такое

сущность. Традиция платонизма, принятая им в преобразованной форме, побуждает

его искать «суть бытия» в общем, в «форме» и «идее». Апелляция к вещам как

единственно существующим реальностям влечет его, напротив, к признанию

сущности единичной вещью. Но ведь последняя–нечто сложное, составленное из

материи и формы, следовательно, она не может быть первичной, сущность и суть

бытия должны быть простыми. Аристотель не находит выхода за пределы этой

апории, и потому «путается... именно в диалектике общего и отдель­ного,

понятия и ощущения etc., сущности и явления etc.».

Во втором труде «Органона», «Об истолковании», речь идет уже не об отдельных

словах, а о сложных выражениях,– это не категории («Сократ», «человек»,

«сидит», «бежит» и т.д.), а высказывания или суждения, составленные из них и

выражающие истину или ложь («Сократ сидит», «Человек бежит», «Сократ есть

человек» и проч.). Высказывания классифицируются соответ­ственно количеству

(общие и частные) и качеству (утвердительные и отрицательные) на четыре вида:

общеутвердительные, частноутвердительные , общеотрицательные и

частноотрицательные .

Далее Аристотель рассмат­ривает модальности высказы­ваний: возможность и

невоз­можность, случайность и необ­ходимость, также прослеживая, какие

высказывания, выражаю­щие их, совместимы, а какие нет. В суждении и

умозаключении понятия (термины) и суждения (высказывания) не должны друг

другу противоречить, истинность утвердительного суждения означает ложность

его отрицания, и т. д. На этой основе строится учение о силлогизме.

Силлогизм—«речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью

вытекает нечто, отличное от положенного в силу того, что положенное есть» .

Так, из того, что все люди смертны и Сократ человек, вытекает, что Сократ

смертен. Силлогизм подчи­нен правилу, называемому dictum de omni et nullo:

все, что утверж­дается о целом роде или виде, утверждается также и о любом

понятии, подчиненном этому роду или виду, а все, что о них отри­цается,

отрицается и о нем.Последний есть по существу метод раскрытия имплицитного

содержания уже готового знания: вывод содержится в посылке. Поэтому силлогизм

нельзя отождествить с доказатель­ством вообще. Уже сам Аристотель знает

непосредственное умо­заключение: из того, что некоторые политики-лгуны,

следует, что некоторые лгуны- политики. Он пишет о «диалектическом

силлогизме», видя в нем «способ, при помощи которого мы в состоянии будем из

правдоподобного делать заключения о всякой предполагаемой проблеме и не

впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение».

Проблема «диалектического» метода поставлена Аристотелем в «Топике»,–

произведении, где он анализирует «топы» (topos, мн. ч. topoi), т. е. общие

приемы мышления, используемые в диалоге, способствующем достижению истины. В

«Топике» рас­сматривается свыше 300 «топов», и потому ей отводилась роль как

бы склада вспомогательных средств аргументации, которые следует иметь под

рукою для .использования в споре. «Топика» учит восходить от

«правдоподобного» к «истинным и первым» положе­ниям, которые «достоверны не

через другие [положения], а через самих себя». Этому и служит использование

«топов» различного вида. Так, «топы, касающиеся многознач­ности слов», ведут

к истине, если слова совместимы, к заблуж­дению - если они не совместимы, а

именно медицину, например, можно определить и как знание о здоровье

(соответственно ее цели), и как знание о надлежащем образе жизни

(соответственно средствам, применяемым для этой цели). Использование же слова

«лук» одновременно в значении «овощ» и «оружие» приведет к заблуждению.

Итак, «диалектический» (диалогический) метод рассмат­ривается Аристотелем как

путь к «началам». Однако это, как и вся логика Аристотеля, есть по существу

учение о доказа­тельстве, осуществляемом посредством сведения к общим

прин­ципам или выведения из них. Откуда же берутся сами эти общие принципы

отдельных наук или знания вообще? Иными словами, может ли существовать

логика открытия? Нет, не может! Даже индукция (наведение -- epagoge)

рассматривается Стагиритом лишь как доказательство общего тезиса, исходящее из

частного: это силлогизм особого рода, в котором большая посылка (общее)

подтверждается, исходя из малой (малых). Так, если в силлогизме собственно

доказывается, что Сократ смертен на основе того, что смертен человек вообще, то

в индук­ции смертность человека (людей) выводится из смертности Сократа,

Платона, Калликла и т.д. Но ведь подлинного вывода здесь нет – мы не можем

перечислить всех людей и зафикси­ровать, что все они смертны, ибо для этого

надо зафиксировать и нашу собственную смерть. Поэтому перед нами только

подт­верждение общего тезиса. Лишь индукция через простое пере­числение, когда

фиксируется, что все предметы данного вида обладают некоторым свойством и

каждый из них им обладает, дает достоверное общее знание.

А следовательно, отыскание общих начал–дело не логики, а «первой философии»

(метафизики). Оно состоит в усмотрении умом, в умозрительном постижении

сущности вещей, их «формы» и «сути бытия».

3. ПЕРВАЯ ФИЛОСОФИЯ.

УЧЕНИЕ О ПРИЧИНАХ И НАЧАЛАХ БЫТИЯ И ЗНАНИЯ

Первая философия, которая «имеет своим предметом первые начала и причины»,

изложена в сочине­нии, получившем название «Метафизика». Слово это возникло

слу­чайно – из того, что в собрании Андроника Родосского это сочинение

следовало «за физикой» (meta ta physika). Однако с течением времени за этим

словом закрепился особый смысл: учение о «за­природных», сверхчувственных

принципах бытия, не раскрыва­емых еще «физикой», имеющей дело с этими

принципами в той форме, как они проявляются в чувственных вещах, и их

движе­нии.

«Метафизика» в принятой традицией форме начинается с определения первой

философии («мудрости») и далее разверты­вается в ходе критики предшествующих

философов. Исследова­ние и критика учений прошлого имеет для него служебное

назначе­ние, подводя к собственной его концепции, предварительно ее

обосновывая. Возникает поня­тие такого начала (причины), как «сущность и суть

бытия». На­конец, Платон признал, что «нельзя дать общего определения для

какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи эти постоян­но меняются.

Идя указанным путем, он подобные реальности назвал идеями, а что касается

чувственных вещей, то о них речь всегда идет отдельно от идей, но в

соответствии с ними, ибо все множество вещей существует в силу приобщения к

одноименным [сущностям]». Тем самым окончательно формируется понимание

формальной и целевой причин. Но именно здесь Аристотель радикально разошел­ся

с Платоном. Его критика теории идей – впрочем, это в какой-то мере и

самокритика бывшего платоника – суммарно изложена в 4 и.5 главах XIII книги

«Метафизики», хотя затрагивается и в других местах этого труда.

Возражения Аристотеля Платону таковы. (1) Приписывая всем вещам одноименные

идеи, платоник удваивает мир, как будто думая, будто большее число сущностей

легче познать, чем мень­шее. (2) Ни один из способов доказательства

существования идей не достигает своей цели. (3) «Третий человек»: связь

предмета и идеи требует «посредника». Так, между человеком вообще и

от­дельным человеком, Платоном, должен существовать еще один «человек»,

скажем, «грек». Но в таком случае между человеком вообще и греком должен

существовать еще один «человек», до­пустим, «белый человек», и т. д. до

бесконечности. (4) Идеи про­возглашаются причинами, но не могут ими быть, так

как не­подвижные идеи не могут быть причиною движения. (5) Платон не

выяснил, что означает «причастность» вещей идеям, – это «пустые слова и

поэтические метафоры». Наконец, (6) вообще невозможно, «чтобы врозь

находились сущность и то, сущностью чего она является» . Аналогичные

возраже­ния направляет Стагирит против пифагорейских представлений о

математических объектах, якобы существующих отдельно от ве­щей. Эти объекты

на деле «не являются сущностями в большей мере, нежели тела, и... они по

бытию не предшествуют чувствен­ным вещам, но только логически» .

Свое собственное учение о причинах и началах Аристотель на­чинает с закона

исключенного противоречия. Мы уже говорили о его логической формулировке – в

«Метафизике» он превращается в начало бытия. Это «наиболее достоверное

из всех» положение гласит: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не

было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле».

Что же первично среди причин? Аристотель считает, что по сути дела все причины

могут быть сведены к двум, ибо и действующая, и целевая причины могут быть

подведены под понятие «формы». Тогда остаются материя и форма. Материя не может

быть первич­ной: она пассивна, бесформенна, а следовательно, может

представ­лять лишь материал для оформления. Сама вещь как объединение формы и

материи тоже не может быть признана первичной: она сложна. Остается принять,

что первичная форма - она и есть сущ­ность и суть бытия в собственном

смысле. А значит, стремясь преодолеть теорию идей Платона, Аристотель приходит

лишь к иной разновидности того же идеализма: первична форма как поня­тие,

«смысл» вещи. Причем формы у Аристотеля столь же неизмен­ны» вечны и всеобщи,

как и идеи у Платона времен «наивной» теории идей.

Формулировка Аристотелем учения о возможности и действи­тельности имела

важное значение в истории философии. Во-пер­вых, это учение позволило

разрешить парадокс возникновения: если что-либо возникает, то оно возникает

как осуществление возможности, а не «из ничего». И в то же время не из

простого со­четания (соединения) частиц материи – гомеомерий, «корней»,

атомов. Во-вторых, оно позволяет более реалистически предста­вить источник

движения. Источник этот лежит не вне мира, как у Платона, а в самом мире,

представляя его особый аспект. Наконец, здесь реализуется учение Аристотеля о

причинах, данное уже не в статике, а в динамике.

Что же касается первой философии, то ее завершением (впрочем, также и началом)

можно считать поня­тие божества. Уже в первой книге «Метафизики» Стагирит

устанавливает. что к числу причин и начал (принципов), по общему согласию,

следует отнести божество. Если в отношении материи и формы он выступает как

«форма форм», то применительно к изме­нению – как «перводвигатель» или

«неподвижный двигатель». Неподвижный - потому, что всякое движение конечно и

логически требует конца. В то же время бог – «мышление мышления», и блаженство

божества состоит в блаженном самосозерцании. От­сюда отождествление Аристотелем

первой философии с теологией.

Конечно, это не традиционная теология с ее антропоморфными богами. Бог

Аристотеля - «бог философов», безличное и универ­сальное мировое начало.

Доба­вим к этому изменение, внесенное Стагиритом в понятие материи. Она уже

не живое, изменяющееся начало, самодвижущаяся природа-фюсис первых философов,

но неподвижная, пассивная, неоформленная масса, требующая отличного от нее

источника движения. Это ошибочное представление в течение двух тысяче­летий

тяготело над философией, обусловливая непоследовательность материализма и

преимущества идеалистического понимания мира. Лишь восстановление в XVIII в.

демокритова учения о веч­ности движения и его необходимой связи с материей

подорвало эту традицию.

4. ФИЗИКА: МИР, ЖИЗНЬ И ЧЕЛОВЕК

Физика не отделена напрочь от первой философии: I и II книгах рассматриваются

известные нам по «Метафизике» четыре причины сущего, а в последней, VIII

книге вновь поднима­ется вопрос о боге как первом неподвижном двигателе,

который является, по Аристотелю, последним объяснением природных дви­жений.

Вот почему мы не можем отождествить «физику» Аристо­теля с физикой в

современном смысле и вынуждены применять к ней также термин «натурфилософия».

Собственно физические вопросы в современном смысле в большей степени

рассматривают­ся в его частнонаучных трактатах: «О возникновении и

уничтоже­нии», «Метеорологика», «Проблемы» и др. Лишь с III книги "Физики"

начинается серьёзный разговор о движении.

Всякое явление подразумевает, по Аристо­телю, возможность изменения,

цель, к которой, направлено изменение. и энтелехию как

осуществленность данной цели, лежащую в вещи. Говоря кибернетическим языком,

энтелехия–это «про­грамма» изменения. Если для тел, создаваемых искусством,

цель и «программа» лежат вне изменяемой вещи и вносятся в нее масте­ром, то в

природных вещах они имеются в ней в той мере, в какой вещь имеет в себе «начало

движения», т. е. способны к самодви­жению. Аристотель различает четыре вида

движения (изменения): (1) возникновение и уничтожение; (2) качественное

изменение, т.е. изменение свойства; (3) количественное изменение, т.е.

увеличе­ние и уменьшение (собственно, рост и убыль, поскольку Стагирит

оперирует здесь главным образом биологическими примерами), и (4) перемещение,

перемена места.

"Место существует вместе с предметом, так как границы су­ществуют вместе с

тем, что они ограничивают".

Аналогичным образом разрешается проблема времени, которое связывается,

однако, не с телами, а с движениями. Время не есть движение, но оно не

существует без движения. Оно – «число движения по отношению к предыдущему и

последующему». Место мира конечно, будучи ограничено небесным сводом, а

потому возможны абсолютные движения и покой (от­носительно «неба»), а также

имеются абсолютные верх и низ. Вре­мя же бесконечно, ибо если все частные

процессы конечны и их длительность оценивается временем, то единый и вечный

мир дол­жен иметь бесконечную длительность. Она измеряется наиболее

совершенным, круговым движением небесного свода, и поэтому сама – циклична.

Время – число движения. Но может ли число существовать в отсутствие души? -

спрашивает Стагирит. – Нет, ибо нет числа без считающего. «Если же ничему

другому не при­суща способность счета, кроме души и разума души, то без души

не может существовать время, а разве [лишь] то, что есть как бы субстрат

времени». Этот субстрат – движе­ние. Такое материалистическое понимание

числа, не существующе­го, по Аристотелю, вне души и ума, ведет к

субъективизации вре­мени, превращению его в принадлежность «души».

Применительно к космическому времени это означает обращение к «мировой душе».

Значительное место в физике Аристотеля занимает проблема образования сложных

материальных тел различной природы. В основе учения о возникновении тел лежит

у него понятие первой материи. Определяемая как «лишенность» формы и чистая

воз­можность, она сама по себе ничто. Однако ей все же присущи некоторые

свойства, обусловливающие возможность образования из нее элементов – стихий:

это противоположности теплого и хо­лодного, сухого и влажного. Попарное

сочетание этих основных свойств дает стихии: теплое и сухое–огонь, теплое и

влаж­ное – воздух, холодное и влажное–воду, а холодное и сухое–землю. Каждый

из элементов имеет свое «естественное место: «огонь и воздух движутся к

границе [мира], а земля и вода– к середине. Крайние и наиболее чистые [тела]

– это огонь и земля, средние же и более смешанные – вода и воздух». Через

понятие «естественного места» Аристотель «объясняет» такие процессы, как

подъем вверх огня (пламени) и теплого воздуха и опускание вниз воды и земли.

Аристотель выводит структуру космоса: в центре его лежит земля, «естественное

место» которой ниже всего, затем вода. Воздух и огонь. Впрочем, у Аристотеля

есть еще и пя­тый элемент, «эфир». Он не возник и неуничтожим, не подвержен

ни росту, ни какому бы то ни было изменению и образует субстан­цию небесных

сфер – «места», в котором находятся небесные те­ла. Последние, в свою

очередь, также образованы из эфира. Самая внешняя сфера – небо неподвижных

звезд, затем идут Солнце, планеты и Луна – по одному светилу в каждой сфере.

Поскольку эфир и эфирные образования вечны, их движение может быть лишь самым

совершенным, т.е. круговым.

Огонь, воздух, вода и земля образуют «подлунный мир», в котором из них

возникают сложные тела. Из элементов образуются «гомеомерии», подобночастные

тельца, из которых далее склады­ваются остальные тела. Аристотель

представляет возникновение сложных тел не смешением или соединением частиц,

но подлинным слиянием. Более того, естественное тело, поскольку оно имеет в

себе «форму», или «энтелехию», качественно отлично от составляющих его

час­тиц. Так углубление диалектического понимания возникновения, связанного с

принципом несводимости целого к сумме его частей, оборачивается

идеалистическим пониманием самого целого. Наиболее явственно сказалось это в

учении о душе.

Рассматривая живые существа, Аристотель и к ним подходит с точки зрения

соотношения материи и формы. Если форма вообще оказывается движущим началом,

то душа, естественно, оказыва­ется формой, а тело – «материей» органического

существа. Более точно Аристотель определил душу как «первую энтелехию

органи­ческого тела», т.е. жизненное начало тела, движущее его и строящее его

как свое орудие. Поэтому в живых телах наиболее явственно обнаруживается

целесообразная деятельность природы. Соответственно своим функциям, душа

делится на три рода. Функции питания и размножения, наличные у любого живого

существа, образуют питательную, или расти­тельную, душу. Ощущение и

передвижение, свойственные живот­ным, образуют душу ощущающую, или животную.

Наконец, мыш­ление осуществляется как деятельность разумной души – она

принадлежит только человеку. Закон здесь таков: высшие функ­ции, а

соответственно души, не могут существовать без низших, тогда как последние

без первых – могут.

Мало занимаясь растениями, Аристотель гораздо больше пишет о животных.

Важное место в учении о животных занимает их класси­фикация, описание

развитая эмбриона, различных способов за­рождения животных, включая

самозарождения, и проч.

Человек, занимающий высшее место в природе, отличается от других животных

наличием разума (разумной души). И структура его души, и строение тела

соответствуют этому более высокому по­ложению. Оно сказывается в

прямохождении, наличии органов труда и речи, в наибольшем отношении объема

мозга к телу, в обилии «жизненной теплоты» и т. д. Познание выступает

деятель­ностью ощущающей и разумной души человека.

Восприятие непосредственно. Но если вызвавшее его движение в органе чувства

сохраняется дольше, чем само восприятие, и вызывает повторение чувственного

образа в отсутствие предмета, то мы имеем акт воображения (фантазии). Если

воображаемое признается копией прежнего восприятия, то перед нами

воспоми­нание. К функциям животной (чувствующей) души относятся также сон,

удовольствие и неудовольствие, желание и отвращение и т.д. Разумная душа

добавляет к ним разум или мышление (noys). Способность к мышлению

предшествует при этом реально­му мышлению. Отсюда образ ума как «пустой

доски», на которой мышление записывает результаты своей деятельности.

Аристотель считает, что мышление всегда сопровождается чувственными

обра­зами, и потому в разуме выделяются две стороны: деятельный разум, или

творческое начало ума, все творящее, и ум, восприни­мающий и страдающий,

который может стать всем. Воспринимающий ум – «материя», деятель­ный –

«форма», воспринимающий – «возможность», а деятель­ный – «действительность»,

энтелехия.

Отсюда вытекает одна существенная неясность относительно посмертной судьбы

души. Аристотель считает, что растительная и животная (питающая и ощущающая)

души безусловно смертны, распадаясь вместе с телом. Видимо, возникает вместе

с телом и вместе с ним гибнет и воспринимающий разум. А вот творческий разум

божествен и потому вечен. Но означает ли это инди­видуальное бессмертие души?

Если у Платона уже пробивается мысль об индивидуальном бессмертии, то ответ

Стагирита совершенно неясен. Высшая часть не может существовать без низших,

значит, творческий разум не может существовать без растительного и животного

начал души и без воспринимающего разума. И тем не менее мы встречаем в труде

Аристотеля «О душе» следующее утверждение: «ничто не мешает чтобы некоторые

части души были отделимы от тела». И еще более определенно: «способность

ощущения невозможна без тела, ум же существует отдельно от него» . Иначе

говоря, творческий ум, будучи энтелехией в отношении воспринимающего, не есть

энтелехия тела, а значит, может отдельно от тела существовать.

Можно таким образом сказать, что в первой фило­софии и физике божество играет

несколько различную роль. В первой он – форма форм, первая (формальная)

причина всего сущего, во второй–первый двигатель. Не бог есть вечный

двигатель, а вечный двигатель заслуживает названия бога. Вечный двигатель–не

народное божество; он безличен и безразличен к человеку.

Как первая (метафизика), так и вторая (физика) философия Аристотеля имеет

своим мировоззренческим основанием убежде­ние в господстве формы над

содержанием (материей), души над телом, ума над чувствами. Перенесение этих

приоритетов в сферу общества составило содержание этики и политики

Аристотеля.

5.ОБЩЕСТВО. ЭТИКА И ПОЛИТИКА

Целью человеческой деятельности для всей древнегреческой философии было

достижение блаженства. Поскольку нравствен­ная деятельность есть

деятельность, она должна основываться, считает Стагирит, на разуме. Смысл

жизни не в удовольствиях, не в счастье , а в осуществлении требований разума.

Блаженство, считает Аристотель, недостижимо иначе как в условиях зрелой и

завершенной жизни: ребенок, человек только в возможности, неспособен к

совершенной деятельности, бедность и болезнь, слабость и несчастье отнимают у

человека средства к блаженной жизни, которые даются, напротив, богатством и

здо­ровьем, силой и счастьем. И все-таки, рассматривая условия жизни как

«материю», а благо как «форму» (цель) блаженной жизни, Аристотель видит

решающий элемент блаженства во внутреннем достоинстве и добродетели (arete)

личности. Блаженство есть результат деятельности, сообразной с добродетелью,

и сама эта деятельность. Ставший уже классическим вопрос о соотношении

удовольствия и разума Аристотель решает путем компромисса: удовольствие,

вытекающее из разумной, т.е. сооб­разной благу, деятельности, само есть

благо.

Выгодно отличаясь от плато­низма своим реализмом, учение Аристотеля о

добродетели опира­ется на представление, что она – приобретенное качество

души. И здесь Стагирит противостоит Платону, убежденному в том, что

добродетели нельзя научиться.

Поскольку нравственное действие опирается на разум, оно подразумевает

свободный выбор между добром и злом. «В нашей власти добродетель, точно так

же, как и порок, ибо мы властны действовать во всех тех случаях, когда мы

властны воздержаться от действия» . Введя понятие свободного выбора (

ргоаiresis) Аристотель открывает первую страницу длительного спора о

свободной воле.

Аристотель исследует добродетели в контексте общественной жизни античного

общества. Особое место занимает у него справед­ливость. Справедливое –

середина между двумя родами неспра­ведливости: нарушением закона и

неодинаковым отношением к равным. Поэтому «понятие справедливости означает

одновременно как законное, так и равномерное, а несправедливое –

противо­законное и неравное [отношение к людям] ».

В «Политике» Аристотеля общество и государство по существу не различаются.

Государство предстает в его сочинении как естественный и необходимый способ

существования людей – «об­щение подобных друг другу людей в целях возможно

лучшего существования». Но для такого общения необходимы досуг, внешние

блага, такие как богатство и власть, а также определенные личные качества –

здоровье, справедли­вость, мужество и т.д. В государство, в качестве

равноправных граждан, входят только свободные.

Аристотель прекрасно понимает, что положение человека в обществе определяется

собственностью. Поэтому он критикует Платона, который в своей утопии

уничтожает частную собствен­ность у высших классов, специально подчеркивая,

что общность имуществ невозможна. Она вызывает недовольство и ссоры, сни­жает

заинтересованность в труде, лишает человека «естественно­го» наслаждения

владением, и т.д. Таким образом, он отстаивает частную собственность, которая

представлялась ему, да и действительно была в его время единственно возможной

и прогрессив­ной, обеспечивая своим развитием преодоление последних

пере­житков общинного социального устройства. Сохранение установившегося

строя зависит от того, насколько государство сможет обеспечить пре­восходство

своих сторонников над теми, кто не желает сохране­ния существующего порядка.

Отсюда учение Аристотеля о формах государственного устройства. Он делит формы

государственного устройства по двум основаниям: количество правящих,

конкретизируемое соответственно имущест­венному признаку, и цель (моральная

значимость) правления. С точки зрения последней, формы государственного

устройства делятся на «правильные», при которых власть имущие имеют в виду

общую пользу, и «неправильные», где имеется в виду только собственная польза.

По количеству правящих–один правитель, правление богатого меньшинства и

правление бедного большинст­ва. В результате получается три «правильных»

формы правления (монархия, аристократия, полития) и три «неправильных»

(тирания, олигархия и демократия).

Аристотель считает, что исторически развитие общества идет от семьи к общине

(селению), а от него – к государству (городу, полису). Однако логически

первично государство, ибо оно пред­ставляет энтелехию общества. В государстве

сохраняются следую­щие отношения: семейные (муж и жена, родители и дети,

господин и рабы) и государственные (властвующий и подвластные). Эта

внеисторическая «природная» структура общественных отношений увековечивает

отношения господства и подчинения, конкретно – отношения рабовладельческого

общества.

Стагирит считает, что рабство существует «по природе», ибо одни люди

предназначены повелевать, а другие – подчиняться и следовать указаниям

первых.

Нельзя не сказать, что социально-политическая концепция Аристотеля, при всем

том, что она отражала адекватным образом существующие общественные отношения,

была крайне ограниченной. Ее теоретические установки не допускают превращения

ее в орудие социального прогноза. Если применительно к природе это незаметно

, то рас­пространение на быстро меняющееся общество учения о соотноше­нии

души и тела, формы и материи исключает прогностические возможности теории

вообще. Политика Аристотеля – описатель­ная наука, создатель которой

стремился дать политическому деятелю практическую ориентацию, помогая сделать

политические учреждения и государственное устройство вообще возможно

устойчивее и постояннее. Его намерения выражены словами: «Ведь нужно иметь в

виду не только наилучшую форму государст­венного устройства, но и возможную

при данных обстоятельствах, и такую, которая всего легче может найти

применение ко всем госу­дарствам» . При всей реалистичности такой установки,

она никогда не может вывести за пределы существующего строя.

Аристотель подвел итог развитию философской мысли с ее начала в Древней Греции и

до Платона включительно, он создал дифференцированную систему знания, освоение

которой продол­жалось свыше полутора тысяч лет. Именно Аристотелю принад­лежит

систематизация знаний, основанная на двух принци­пах – предметном и целевом. Он

делит науки на три большие груп­пы: теоретические, которые имеют целью

само знание и делятся на первую философию, физику и математику;

практические, цель которых – руководство человеческим поведением и в число

кото­рых входят этика, экономика и политика, и творческие, имеющие

назначением достижение пользы и осуществление прекрасного: поэтика, риторика и

искусство.

6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Философское наследие Аристотеля весьма обширно, а влияние его огромно и

прослеживается во всех областях духовной и научной жизни в течение многих

лет. Созданные им философские системы нашли много последователей, вплоть до

современности, а высказанные им идеи нашли своё отражение в трудах многих

позднейших философов. Очевиден огромный вклад Аристотеля в становление и

развитие философии как науки, поэтому обращение к его творчеству, несмотря на

огромную дистанцию во времени и немалый прогресс философской мысли с тех

времён, представляется вполне обоснованным.

7.ЛИТЕРАТУРА.

1. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1975. Т.1.

2. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1975. Т. 2.

3. Асмус В.Ф. и др. Краткий курс истории философии. М.: Мысль, 1976.

4. Лосев А.Ф. "Бытие, имя, космос". М.: Мысль, 1993.

5. Макаров М.Г. "Развитие понятий и предмета философии в истории её

учений". Л.: Наука, 1982.

6. Ойзерман Т.И. "Главные философские направления: теоретический анализ

историко-филосовской мысли". М.: Мысль, 1975.